«ЧУДЕСНОГО СПОСОБА ИЗЛЕЧЕНИЯ ОТ РАКА НЕТ»

Документ Без Имени

Уважаемые читатели! Как и обещали, мы публикуем полную версию начатого в прошлом номере «Недели» интервью с Ибрагимом Магомедовым – главным врачом городского онкологического диспансера, хирургом, известным не только в Набережных Челнах, но и во всей республике. Вопросов к гостю в редакции было много: откуда берется рак? нужно ли сообщать пациенту диагноз? происходят ли чудеса исцеления в тяжелых случаях?..

Беседа, надо признать, получилась не слишком веселой, и в заключение, взглянув на наши погрустневшие лица, Ибрагим Уцумиевич констатировал: «Да, я говорю «невкусные» вещи, но люди должны владеть этой информацией. Давайте будем чаще встречаться за вашим, редакционным, столом, а не за моим – операционным…» Ваши слова – да богу в уши, Ибрагим Уцумиевич!

В онкологию привело… профессиональное самолюбие

 

– Ибрагим Уцумиевич, ваша родина – Дагестан. Как «горячий дагестанский парень» оказался в Татарстане?

– Я закончил медицинский институт в Махачкале и, благодаря набранным баллам, в числе первых из 350 выпускников участвовал в распределении на работу. Совершенно случайно узнал, что во 2-й Набережночелнинской городской больнице есть большое хирургическое отделение, а для молодого хирурга в 1976 году лучшим местом в Советском Союзе были именно Набережные Челны – молодой, растущий город… Да-да, не удивляйтесь! Строился «КАМАЗ», и условия здесь были демократичные. Начинающему хирургу можно было только мечтать о таком фронте работы: 120 коек в хирургии и 110 – в травматологии. Врач мог впитывать все необходимое, как губка.

 

Я всегда учился только на «отлично», как и все в нашей семье. У моих родителей – шестеро детей, и пятеро из них закончили школу с медалью. В студенческие годы у нас тоже был культ учебы. Важно было не просто получить оценку «пять», а выискать информацию, которую не знают другие! Для студентов действовали жесткие правила: пропустил занятие – напиши реферат по этой теме и еще два часа отработай. «Не учиться» считалось дурным тоном.

– А потом и работать хотелось так же, как учиться?

– Конечно, я приехал в Набережные Челны с большим желанием работать и через четыре года решил поступать в аспирантуру по сердечно-сосудистой хирургии к ныне покойному профессору Медведеву. Но одно из дежурств стало для меня судьбоносным: я пообщался с доктором Кирилловым, который закончил клиническую ординатуру в онкологии. В ту ночь я не дал ему спать, расспрашивая обо всем. После этого восемь раз в течение года пытался попасть в ординатуру в Казань, но все места были заняты…

– Восемь раз! Что же вас так привлекло в онкологии?

– В то время я был достаточно подготовленным хирургом: мне были доступны практически все вещи, которые делались в операционных того времени. Но однажды в отделение поступил 16-летний парень с травмой поджелудочной железы, и его оперировал человек, который не владел руками как я, но у него были знания, которых не было у меня. Профессиональное самолюбие заставило меня сделать выбор, и я стал хирургом-онкологом.

А ординатуру, кстати, я все-таки закончил, а потом и аспирантуру. 11 лет отработал в Казани, в республиканском диспансере. А в 1991 году по приглашению руководства города и управления здравоохранения вернулся в Набережные Челны, чтобы достраивать и руководить диагностическим центром. В нем планировали открыть хирургический корпус на 220 коек, спроектированный по самым современным технологиям. Ну а дальше – 1991-й год – время системного кризиса. Нам удалось только через десять лет в 2001 году создать онкодиспансер. Сейчас у нас есть ученики. И учителя, кстати, были замечательные, каких теперь нет.

Напрашивается мысль…

– Почему, на ваш взгляд, возник дефицит хороших преподавателей и врачей?

– Все просто: потому, что подготовку кадров в перестройку поставили с ног на голову. Принимаемые решения тогда никем не анализировались. Я сделаю, наверное, мрачный прогноз, но система здравоохранения скоро потеряет узких специалистов, а наши «советские» терапевты плохо обучаемы новым методикам.

Взять, например, мою сферу – онкологию. Чтобы подготовить квалифицированного врача-онколога, его еще два года нужно обучать после института. Представьте: он устроится в больницу и при более тяжелой работе, чем у терапевта, будет зарабатывать сразу на десять тысяч меньше! Кто же пойдет в онкологию? Если бы решения по подготовке медицинских кадров анализировались, то сегодня дополнительно готовились бы врачи-рентгенологи, нейрохирурги, онкологи. Те специалисты, которых не хватает.

– Зато у нас в стране обратили внимание на сердечно-сосудистые заболевания, которые стоят первыми в списке причин смертности…

– Это хорошо, что что-то делается, но сердечно-сосудистых хирургов не надо много, хотя сегодня на них опирается все здравоохранение. Считается, что сердечно-сосудистая хирургия решит все проблемы, но это, к сожалению, не так. Лишь одна сотая процента россиян будет лечиться и оперироваться в кардиологических центрах, а ведь туда вложено 70% всех ресурсов здравоохранения! Кому это нужно было? Я так понимаю, надо было реализовать высокие технологии и получить хорошие комиссионные. Очень грубо, конечно, но эта мысль у меня напрашивается. Разрушить серьезную базу и построить лишь маленькую вершинку – неправильно. Нет, я не против всех этих вещей. Они важны и нужны и, более того, давно должны были быть сделаны. Но не взамен всему остальному!

 

«ЕСЛИ НАПЕВАЮ,
ТО ТАТАРСКИЕ ПЕСНИ»

– Ибрагим Уцумиевич, вы часто бываете на родине?

– Один-два раза в год. А звоню родным каждый день – я в курсе всех событий. Когда уезжаем отсюда в Дагестан – говорим, что едем домой, оттуда уезжаем – тоже говорим, что едем домой! У меня нет ощущения, что я нездешний и тем более, что я «лицо кавказской национальности». Такого понятия для меня не существует.

Как-то я попросил супругу найти в моей записной книжке нужный номер. Она читала фамилии по порядку и, удивленная, спросила: «У тебя что, нет русских друзей?» Я до этого не задумывался, какой национальности все эти люди. Просто наш научный мир специфический, особенно в онкологии.

Трое моих детей разговаривают по-татарски свободно. И я тоже. Если я напеваю, то татарские песни. И в обычной обстановке непроизвольно начинаю говорить по-татарски, а вот в научном мире – так же непроизвольно, но уже по-английски.

 

«Звоночков» может не быть вообще!

– А в онкологии что сегодня требует наиболее пристального внимания?

– Желудок, ободочная кишка и легкие – эти органы наиболее уязвимы. 200-300 жителей города – как правило, трудоспособного возраста – погибают именно от рака этих органов. В среднем каждый из них не доживает 20-25 лет… Недавно в Казани состоялась Всероссийская конференция, на которой были представители 60 регионов. Специалисты уверены, что необходима отдельная программа на уровне Министерства здравоохранения страны по онкозаболеваниям. Так дальше продолжаться не может.

– Большая часть онкозаболеваний протекает бессимптомно.

– Не совсем так. Действительно, есть болезни, которые развиваются, ничем себя не выдавая. Допустим, опухоль мозга: у человека случаются головные боли, он нервничает, у некоторых появляются судороги. Но, понятно, больной никуда не обращается – с кем не бывает? Прошло – и слава богу! А ведь уже в этой ситуации надо показаться невропатологу и подробно рассказать о недомогании. Иногда у человека начинается двоение в глазах или на несколько секунд «выключается» зрение, может появиться кровь в мокроте – это очень грозные сигналы, с которыми нужно уже бежать к доктору.

Бессимптомно развивается и рак легкого: у человека на протяжении пяти-восьми лет может ничего не болеть, а опухоль тем временем будет развиваться от одной клетки до сантиметра в диаметре и даже больше. И за этот период она может успеть дать метастазы.

Что касается желудка, пока опухоль в нем не наберет определенного объема, «звоночков» может не быть вообще! А в это время она будет прорастать в мышечный слой, сосуды, смешается с кровью и тоже даст метастазы. Так же бессимптомно протекают и опухоль печени, и толстого кишечника. Именно поэтому так важны профилактические осмотры.

И откуда он взялся?!

– Ибрагим Уцумиевич, так откуда же берется рак?

– Всемирная организация здравоохранения считает, что из десяти причин рака первые семь – курение. У нас в стране курят больше, чем в других государствах. Намного больше. Причем курят молодые люди, девушки. Это дурно, плохо, потому что это будущие отцы и мамы. Еще одна причина – питание, затем – наследственность и окружающая среда. Они занимают примерно равные части.

Сейчас еда продается любая. Но злоупотреблять не стоит никакой. Не следует приучать детей к питанию, от которого уже отказались во всех развитых странах. Я говорю, например, о шипучих сладких напитках: химия в них стойкая, а консерванты плохо действуют не только на организм, но и на развивающиеся клетки, в которых закладывается генетическая память. Не хочу заниматься антирекламой, но тот же фаст-фуд во многих странах – под запретом, или им питаются представители очень низкого социального уровня. Нормальные люди должны питаться по-человечески. Это не дороже фаст-фуда.

Еще один фактор рака – ранняя половая жизнь у подростков. У 60% 20-летних девушек, которых мы осматриваем, сексуальный опыт насчитывает 4-5 лет. Получается, что начала она половую жизнь в 15-16 лет (а иные и в 13!). А где мать была в это время?! У девочки ведь никакого опыта нет: она не знает, как себя вести, как беречься, как бороться с инфекцией, как вести элементарную гигиену! Как результат – первые хронические заболевания, на фоне которых развиваются и рак шейки матки, и бесплодие.

Кроме того, в городе растет число людей с избыточным весом, а это – угроза диабета, гипертонии и, естественно, малоподвижный образ жизни. У нас народ и так «плохой» в смысле здоровья, но и утруждать себя физической активностью не жаждет – вот что плохо. А вот в Австрии, например, родители вместе с детьми на несколько дней обязательно едут в горы кататься на лыжах. И это входит в обязательную школьную программу. Спросите у себя: кто из нас каждый день делает гимнастику? Три человека из ста! А всего-то надо пять-десять минут. Это не стоит денег – зато тонус на целый день.

 

 

Рак вызывает… дорога

– Еще один очень серьезный фактор заболеваемости раком – экология. Набережные Челны, как известно, весьма неблагополучный в этом отношении регион.

– Это вы еще мягко сказали. На головы челнинцев, по данным аналитической лаборатории экофонда, «падает» до 28 тысяч тонн загрязняющих веществ! Заметьте: ТЫСЯЧ тонн! Есть чем дышать! Мы после Нижнекамска – самый грязный город в республике. Эта информация, оговорюсь, не свежая. Ей – несколько лет. Но свежих данных почему-то больше не публикуют. Или мне они недоступны.

Впрочем, справедливости ради надо сказать, что город, слава богу, становится зеленым, а дороги – непыльными. Спасибо тем людям, которые, наконец, их привели в порядок, потому что дороги – очень важный фактор нашего здоровья. Дело в том, что машины, стоящие в пробках и работающие на низких оборотах, выделяют очень токсичные вещества, в том числе вызывающие рак. И то, что пропускная способность наших проспектов возросла, – экономично во всех смыслах. И в первую очередь, для здоровья.

Беречься – не так уж и дорого

– Что нужно сделать, чтобы уберечь себя от рака?

– В 30 лет каждому желательно сделать ФГС. Если нет патологий, нужно приходить на это обследование раз в три года, и тогда вы избавите себя от возможности умереть от рака желудка. Если исполнилось 40 лет и у вас нет никаких проблем, все равно нужно обязательно пройти исследование толстого кишечника – колоноскопию. Все отлично? – Через три-пять лет не поленитесь – повторите эту процедуру. Рентгенографию или флюрографию легких достаточно сделать один раз в два года, если нет патологий. Естественно, исследование должно быть «прочитано» квалифицированным специалистом. Если в семье у ближайших родственниц были женские болезни, женщина, начиная с 25 лет, должна быть под наблюдением у гинеколога. Достаточно нанести визит квалифицированному специалисту, убедиться, что у вас все хорошо, и прийти еще раз через год. Написать в календаре день медосмотра и, хоть трава не расти, обязательно его пройти.

Если задаться целью, человек за один визит в поликлинику может пройти практически сто-процентное обследование: сдать анализы, посетить специалистов, сделать УЗИ всех органов, которые доступны, фиброгастроскопию. Единственное, исследование кишечника можно сделать только после подготовки – на следующий день. Это вполне реально и не так дорого стоит.

Вообще, надеяться на то, что государство возьмет тебя за руку и отведет на обследование, уже не надо. И «вешать» проблемы собственного здоровья на участкового врача – категорически несостоятельно. Обязанности терапевта заканчиваются ровно тогда, когда вы покидаете его кабинет. Заботиться о собственном здоровье нужно самому. Только тебе это надо – и больше никому.

Непростая арифметика

– Ибрагим Уцумиевич, можете вы дать прогноз: чем будут болеть Набережные Челны в ближайшие 10-15 лет?

– Город стареет, и главными причинами заболеваемости и смертности в скором времени станут эндокринология, онкология и сердечно-сосудистые заболевания. Они будут конкурировать друг с другом.

Кардиологический диспансер, который сегодня создается, безусловно, важен и нужен для города. Эндокринологический – вроде бы открывают. Онкологический – есть. Но наша служба, на мой взгляд, должна быть комплексной и включать в себя стационар. Ежегодно из Набережных Челнов в Казань едут 250-300 человек на облучение. Если бы кто-нибудь видел их мытарства! Это ведь надо выстоять в очереди в регистратуру, надо выдержать очередь на госпитализацию, надо пристроиться в какую-нибудь палату. Я уже не говорю, что с этим больным обязательно кто-то должен ехать. Сутки проживания в чужом городе – не меньше тысячи рублей…

Далее, больные наши едут в столицу минимум на месяц. Давайте посчитаем: 200 человек в год на 30 дней – это 6000 дней. Умножим на два (потому что, как я уже сказал, с больным находится кто-то из близких) и еще на 1000 рублей в день на человека. Выходит, 240 миллионов в год уходит из города в Казань! Это те деньги, которые могли быть потрачены в челнинских магазинах, транспорте. Из этих средств как минимум 10% могло бы прийти в городскую казну в виде налогов. Я уже не говорю, что все эти люди вынуждены были оставить работу, и качество их жизни намного ухудшилось.

Будь в Набережных Челнах стационар для онкобольных, они бы так не мучились, а у нас было бы плюс 200 рабочих мест, которые обеспечивались бы республиканским бюджетом. Кроме того, мы оказывали бы помощь жителям соседних районов. Куда менее хлопотно им было бы ехать сюда, чем в Казань. Нельзя для большого Татарстана сделать онкологию в одном «дворе» и всем туда ездить! Всей республикой не наездишься. Специализированная помощь должна быть доступна человеку и находиться все-таки рядом. Вот так и получается: все, что я вам перечислил, – это не только медицинская, но еще и огромная экономическая проблема. Надеюсь, для руководства города и республики вопрос онкостационара в Набережных Челнах станет одним из приоритетных.

 

«ДИКОЕ МЯСО» – БОЛЕЗНЬ ДРЕВНЯЯ

– Рак во всех своих проявлениях впервые описан, пожалуй, в «Раковом корпусе» Александра Солженицына – произведении ХХ века. А вот в художественной литературе, например, XIX века упоминаний об этом недуге встречать не доводилось. Отсюда напрашивается вывод, что рак – это болезнь сравнительно молодая…

– Нет, рак был и раньше: и в XIX веке, и тысячу лет назад. В русских писаниях XVI-XVII веков он встречался под названием «дикое мясо». Если опухоль выступала на коже, ее выжигали каленым железом. Если поражала конечности, средневековые врачи занимались ампутацией.

В это трудно поверить, но очень-очень давно, тысячу лет назад, у людей были и опухоли мозга, которые вызывали сильные головные боли. То ли случайно, то ли эмпирическим путем наши предшественники пришли к мысли, что больному станет легче, если провести трепанацию черепа. Известны случаи, когда археологи обнаруживали останки человека с зажившим трепанационным отверстием. Заметьте, это не были ритуальные манипуляции – они носили чисто лечебный характер. Так что рак – это болезнь не последних лет, а достаточно древняя проблема.

– А почему рак называется раком?

– Так его назвали еще во времена Гиппократа, потому что рак на коже или в мягких тканях проявлялся так: основной очаг, а от него – ответвления по ходу лимфатических и кровеносных сосудов, напоминавшие рака с клешнями. Чисто по внешнему сходству с безобидным беспозвоночным болезнь и получила такое название.

 

Солженицын – великий мыслитель, но…

– Многие онкобольные, чтобы получить шанс на выживание или хотя бы продлить себе жизнь, прибегают к «народной медицине». Вы верите в чудеса?

– Работая онкологом 30 лет, я повидал много «чудодейственных» средств: витурид, мухомор, болиголов, золотой ус… Знахари и так называемые «деловые люди» находятся всегда, когда речь идет о спасении жизни. Потому что человеку свойственно верить в то, во что ему хочется. Зарабатывать на этом деньги – более чем аморально. Но вместе с тем «маги и волшебники» зарабатывают – ничего тут не поделаешь.

Лишь в тех случаях, когда доктор говорит: «Мои возможности исчерпаны», – мы разрешаем применение «чудо-средств» для психологической поддержки пациента. Чтобы не оставлять его без ничего. И то – при условии, что эти настойки или таблетки безвредны. Но если знаем, что они только усугубят болезнь, предупреждаем родственников о негативных последствиях бесконтрольного применения.

Никакого чудесного способа излечения от рака, кроме традиционно принятых во всем мире, нет. Потому что, если бы исцелиться можно было – А самовнушение может повлиять?травой, грибами или конским хвостом, – в мире не тратили бы миллиарды долларов на такие вещи.

– А самовнушение может повлиять?

– Конечно. Оно может «помочь» заболеть – нарушить психологический, гормональный баланс (особенно это касается женщин), а вот «помочь» излечиться – едва ли.

– Но были ли в вашей обширной 30-летней практике случаи, когда человеку, которого вы отправили домой умирать, удалось выжить?

– Не было ни одной такой истории. Поймите: биологический процесс есть биологический процесс. Он развивается по своим законам. Единственные известные – случаи так называемого спонтанного регресса меланом (злокачественная опухоль кожи – прим.ред.) у молодых людей, а также у беременных женщин. Впрочем, во время беременности меланома чаще развивается, чем регрессирует… А чудес не было, нет и, наверное, не будет.

– Ну, а Солженицын, который, как одно время писали, излечился от рака желудка чагой? Все-таки так хочется верить!

– А что Солженицын? «Раковый корпус» – это художественное произведение, которое он написал под эмоциональным воздействием от того, что видел и слышал в онкологическом стационаре. Солженицын – конечно, великий мыслитель, но не естествоиспытатель.

Чтобы рассчитать свою дистанцию

– Если судить по западным фильмам, за рубежом человеку, больному раком, незамедлительно сообщают его диагноз. А у нас в стране это почему-то всегда было тайной за семью печатями. Только в последние годы, по нашим наблюдениям, россиянам стали объявлять, чем они больны. Прокомментируйте, пожалуйста, эту ситуацию: следует ли скрывать от пациента диагноз или, наоборот, ставить его перед фактом?

– Надо исходить из того, в какой стране мы жили и каковы были взаимоотношения человека и общества. В советские годы можно было надеяться, что, если ты помрешь, государство уж точно позаботится о твоих детях. А сейчас ведь и в голову никому такое не придет, так ведь? У человека раньше, как правило, не было никакой собственности, никаких дел, которыми он должен был распорядиться перед кончиной.

Сегодня другие социальные условия. И общество другое. Я, например, предпочел бы знать точно, на сколько могу рассчитывать и какова в этот период будет моя дееспособность. Рассчитать свою дистанцию и распределить по ней свои силы и дела – это нормально.

В любом случае, я считаю, информация должна быть подана оптимистично. Человека нужно беречь. Ему и так плохо, и давить его угнетающей новостью, особенно если она не обнадеживает, нельзя. А в общем – неоднозначная ситуация. Тенденция идет к тому, что человек больше распоряжается своей судьбой, чем раньше. И имущих людей сегодня тоже больше, а им нужна объективная информация, чтобы вовремя принять необходимые решения.

 

ПОЗНАКОМЬТЕСЬ
С МАММОЛОГОМ!
– В Набережных Челнах работает современное маммологическое отделение – единственное в таком роде, – особо отметил Ибрагим Магомедов. – За один визит женщина может получить консультацию, сделать ультразвуковое и рентгеновское исследование молочной железы, посетить эндокринолога, гинеколога, онколога. Здесь же могут взять биопсию, цитологию и изучить под микроскопом. Поэтому, дамы, не стесняйтесь показаться маммологу! Одно посещение не займет много времени, но может уберечь вас от беды.

Подписаться на RSS комментариев к этой записи

Один Комментарий

  1. Ваш врач не читал "Раковый корпус", потому что если бы он читал, то никогда не сказал бы публично такой глупости! Соложеницин перенес все на своей шкуре — и выжил!!! И дожил почти что до 90 лет! Вот когда этот врач сам заболеет раком — тогда по другому запоет!!!

Оставить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*
*